Антон Белов

Его руки дрожали. Старик уже и не помнил, когда начал замечать за собой такое. Может прогрессирует какая-то болезнь на нервной почве от вынужденного одиночества. Или таким образом уходящее время напоминает о себе, будто бы отбивая мгновения последнего отрезка его жизни… Да, в таком то возрасте и в постоянном стрессе. Все вполне закономерно. Но когда это началось? Еще вчера они были сильны и отрицали любую немощь, служили надежным инструментом, творили. Уже сегодня - предают его. Старик немного задумался, поднял худые конечности перед собой и с каким-то подозрением посмотрел на мозолистые кисти. Они дрожали.

Ничего не поделаешь. В любом случае, чай сам себя не заварит. Старик выбрал свою любимую фарфоровую чашку и засеменил в сторону закипающего чайника. Прошло какое-то время, и вот он уже борется с этой дрожью, стараясь не пролить слишком много, наполняя кипятком емкость. Не без потерь, но самое сложное позади. Отставив полупустой чайник, Старик распахнул массивный буфет и с гордостью окинул взглядом его содержимое. Все полки занимало внушительное множество жестяных коробок разного размера, цвета и узора; какие-то были приоткрыты, какие-то напротив - плотно запечатаны. На некоторых чем-то, скорее всего углем, были вычерчены символы. Что значат эти символы и есть ли тут вообще какая-то система, знал только сам Старик. Целая вечность потребовалась ему, чтобы собрать эту коллекцию разнообразных сортов чая и всевозможных специй. Многое он когда-то находчиво и кропотливо вывел и вырастил самостоятельно, отчего еще больше испытывал гордость в своем увлечении. К сожалению, устоявшаяся непогода снаружи не только уничтожила его последние эксперименты в саду, но и в целом поставила под вопрос шансы реализации новых идей. Он об этом уже и не вспоминал. Не первая его забота.

Посомневавшись в выборе между двумя подходящими под настроение сортами черного, Старик все же определился, взял щепотку из большой темно-синей коробки и аккуратно, насколько позволяли непослушные пальцы, бросил в подготовленную воду. Затем задумчиво почесал седую голову. Когда несколько одновременных задумок закончили перебранку, добавил еще горсть разных трав из других открытых коробок. Закончил кубиком коричневого сахара, запасов которого оставалось не так уж и много. Довольный подобранным на сегодня букетом, Старик какое-то время наблюдал, как занималась чайная реакция. Наконец, одобрительно кивнув, плотно накрыл чашку ладонью и направился к выходу из каморки.

Потихоньку поднимаясь по зигзагообразной каменной лестнице на верх башни, Старик сосредоточился на своих мыслях. О времени. Все чаще его мысли стали обращаться к этой, казалось бы, простой концепции. Время - хитрая штука. В своем безмолвии оно не щадит, пусть и не обращаешь внимания на его порожистое течение, и еще более беспощадно, когда все-таки замечаешь какой-то подвох. Заметил ли уже этот подвох он? Позади полный лестничный оборот. Сверху начал доноситься наружный шум, сопровождаемый протяжными громыханиями. Крепко держа чашку, Старик приближался к этим звукам и продолжал невольно спрашивать себя. Может и правда, его время приходит? Как долго он уже смотрит за маяком? Эта когда-то вдохновляющая его авантюра обернулась столь нелегкой ношей. Да и соглашаясь на эту сделку с самим собой, знал ли он тогда, что все станет именно так? Второй оборот за спиной. Тревожные рокотания разгулявшейся снаружи Стихии все увереннее обволакивали поднимающегося в полумраке Старика. Уже отчетливо можно было отличить удары океанских волн о скалистые приступы и случайные попытки непокорного ветра найти брешь в каменной кладке башни. Несмотря на свою кажущуюся неприступность для штормов, маяк тоже не вечен. Сколько еще времени выдержат его стены нападки Стихии? Обнаружит ли Старик своевременно роковую трещину на массивном камне? А если и обнаружит, то хватит ли у него сил ее устранить и отсрочить Конец еще на сколько-то? Или Старика уже и вовсе не будет, когда маяк как никогда начнет в нем нуждаться. Это был последний оборот.

Старик ступил на деревянный пол верхнего яруса башни и, решительно игнорируя господствующий шторм за панорамными окнами круглого зала, зашагал по поскрипывающим доскам к камину в центре комнаты. Напротив камина стояло два небольших потертых кресла. Немного помедлив, Старик уселся в одно из них с чашкой только что заваренного чая. Приветливый огонь камина тут же поспешил согреть дряхлое лицо Старика и заиграл, переливаясь в зрачках его уставших глаз. Почувствовав это тепло, Старик отвлекся от настигнувших его дум и еле заметно улыбнулся своими пересохшими губами.

Устроившись, насколько позволяла и требовала его спина, поудобнее, Старик открыл чашку и потряс слегка покрасневшей и влажной ладонью над полом. Дерево жадно впитало каждую разбросанную каплю. Старик сделал большой глоток и насладился результатом своей чайной импровизации.

Тут все помещение осветила мощная желтая вспышка. Снаружи сверкнула молния. Яркий ломаный узор замер где-то в небосводе, рассеивая свой настораживающий свет. Старик не подал виду, но мимолетная улыбка быстро уступила вернувшейся угрюмости на его освещенном лице. Он вытянул перед собой любимую чашку и начал разглядывать, напоминая себе чудесный пейзаж, искусно отраженный на ее стенках. Это был лунный серп на фоне темно-синего неба, усыпанного звездами, которые словно снег покрывали аккуратную лесную опушку. Старик покрутил чашку в руках медленно по часовой стрелке. И зимняя ночная картина постепенно сменилась на лазурь с большим солнечным диском меж облаков, лучи которого падали на зеленый берег торопливо пробегающей речушки. А потом круг снова вернулся к безмятежности ночи, замыкая свой цикл. Старик оторвался от рисунка, поднял глаза и нехотя посмотрел в окно.

Тускнеющий отпечаток молнии еще присутствовал на абсолютно черном небесном полотне, когда начало зарождаться рокотание всегда запаздывающего грома. Еще одна вспышка! И вот черноту продолжает делить на осколки уже новый узор. Затем еще одна! Рокотание набирает силу. И уже нагоняется волнениями от последовавших выпадов. Не видно звезд, не ощущается присутствие луны. Только эта разрезанная на мозаику безнадежная чернота. А что если за этой чернотой сейчас сокрыто полуденное солнце? Еще один вопрос, который Старик пытался избегать, но все равно к которому невольно возвращался. Рокот нарастал. Стертая линия горизонта отделяла черное небо от не менее черных океанский волн, которые яростно боролись друг с другом, поддаваясь на провокации потерявшего всякую цель неистового ветра. Вновь и вновь огромные гребни убивали друг друга под зловещими узорами, громыхая в желании перекричать напоследок рокотания небосвода. Здесь, в самом сердце шторма, стоял одинокий маяк. Здесь, окруженный тьмой, жил одинокий Старик.

Одно лишь в этом мраке давало надежду и обещало спасение. С трудом пробиваясь через тьму и рукава шатающегося ливня, зеленоватый свет маяка блуждал по рваной поверхности океанской пучины в поисках несчастных очевидцев, ставших случайными жертвами этого необъяснимого гнева Стихии. Световая камера маяка располагалась на самой верхушке башни, строго над камином. Зеленое пламя размеренно поднималось смелыми языками наверх и отдавало себя фонарю, подкрепляя конус исходящего плотного света.

Тяжело вздохнув, Старик отвел взгляд от ненастья снаружи, отпил чаю и уставился в огонь. Тот сразу же радостно поприветствовал его внимание причудливым потрескиванием, перешептываясь с ним тысячами голосов. Что будет с ним, если Старик сдастся? Потухнет ли он или продолжит безутешно жертвовать собой в попытках рассеять тьму, в попытках отыскать и спасти еще хотя бы одну пограничную душу? В очередной раз Старик почувствовал вину, пока не до конца понимая перед кем… Перед этой теплеющей в огне камина жизнью за пугающе реальную возможность осиротеть? Или перед самим собой за это бессилие и вот-вот проваленную миссию? Не до конца понимая за что… За то, что он давно потерял всякий контроль над Стихией, установившей свои неведомые законы? Или за то, что имел наивность полагать, что этот контроль вовсе когда-то у него был? Огонь притих, будто бы услышав и разделив эти тревожные мысли.

Старик отпустил взгляд от огня и посмотрел на обреченно пустое кресло напротив. Многие нашли здесь свое утешение в дружеской беседе за чашкой всегда достойного чая, повествуя в зеленоватых отсветах камина о всех печалях и радостях, пережитых на своем пути. Старик помнил каждую из рассказанных ему историй, ценил всякую подробность и, безусловно, гордился тем, как много жизней он прожил через эти рассказы за пределами маяка. Редко, но бывало кто-то интересовался и его судьбой. Старик охотно делился, но часто растерянно не знал, о чем можно поведать и на какие вопросы стоит ответить. Отчего всегда предпочитал именно слушать. И в этом он находил свою цель. Ведь история каждого должна быть услышана! Кресло было пустым… И Старику ничего не оставалось, только обнадеживать своим вниманием беспокойные трели вечно зеленого пламени.

Огонь вдруг встрепенулся и пробежал на щеке Старика отблеском в несколько ярче обычного, словно огрев того своей эфемерной ладонью. Старик отложил раздумья и лениво повернулся, чтобы получить объяснение за эту бесцеремонную выходку. Пламя засуетилось не на шутку. Его языки толкались, перекрикивали друг друга и тянулись к Старику, взывая, требуя его вмешательства. В контакте с огнем, его веки приподнялись, глаза широко раскрылись. Он сразу все понял, но какое-то время не мог ничего предпринять и просто застыл, вслушиваясь в мольбы о помощи. Наконец: "Даа… Да!" - едва шевеля губами, прошептал он. Поставил, проливая чай, трясущуюся чашку на пол: - "Я… Я слышу!" - вскакивая с кресла, уже во весь голос кричал Старик. Ругая себя за эту задержку, он подбежал к окну и, уткнувшись лицом в холодное стекло, всмотрелся в темноту, следуя за уходящим вдаль лучом от маяка.

Там, в едва достижимом для глаз пространстве, маяк уверенно преследовал одну точку на поверхности мятежной пучины, обнажая перед взором Старика ужасающую картину. Лодка. Небольшая деревянная лодчонка пыталась устоять перед Стихией, снова и снова получая со всех сторон ее мощные удары. Человек. Мужчина средних лет метался от борта к борту, изредка хватаясь за весла и стараясь справиться с чудовищной качкой. Каждое, на мгновение пойманное, равновесие тут же оспаривал и разрушал новый черный гребень, накрывая лодку с человеком целиком и небрежно выплевывая их обратно. Рой светлячков в конусе света обволакивал бедолагу, подбадривая того в своих сумбурных ритуальных танцах, но из-за этой беспомощной суматохи, только закрепляя общее настроение паники. Страх.

Опять Старик становится свидетелем сцены этой бессмысленной борьбы. Опять путник встречает здесь только первобытный страх. Надежда на избавление - обманчиво рядом. Но может на этот раз Стихия проиграет в своей слепой жестокости? "Держись, - шепчет Старик. - Иди на свет… Только держись!". Не отрываясь от происходящего, он попятился к лестнице.

Пролет за пролетом. Старик повторял про себя: "Нет, только не в этот раз! Только не в этот раз…" Пару раз перила спасли его от падения в опасно стремительном спуске. "На этот раз все получится… Да, все получится!" - продолжал он убеждать себя. И вот перед ним массивная деревянная дверь, за которой начинается территория враждебной Стихии. Оказавшись здесь, перед чертой, Старик сделал вдох, отворил железный засов и распахнул дверь.

Не успев сделать и пары шагов, Старик оказался на каменистой земле, сбитый порывом ледяного ливня. Он поторопился было встать. Но тут, совсем вблизи подряд ударили две молнии. От слепящих вспышек, Старик прикрыл глаза тыльной стороной ладони и застыл в этой неуклюже покорной позе перед господствующей непогодой. Стихия поприветствовала своего гостя.

Когда слепящий свет немного рассеялся, Старик убрал руку от лица и, собравшись с силами, поднялся. Времени медлить и сомневаться не было. Сейчас ему нужна вся его твердость и решимость. Защищаясь от последующих стараний Стихии повалить его снова, шатаясь и сбивая шаг, Старик начал пробираться к скалистому берегу в направлении, подсказанном маяком. Идти было недалеко, но в оценке расстояния легко ошибиться, когда твой спутник - непредсказуемый в своих проделках шторм. Монотонные раскаты грома и предсмертные хрипы разбивающихся о скалы волн сопровождали его весь путь. Не взглянул он на истерзанный когда-то прекрасный сад, на руины когда-то бесподобно дивной оранжереи… Просто прошел мимо. Добравшись до края острова, и, как только обнаружив какую-то устойчивость в ногах, Старик предпринял безуспешную попытку выпрямиться. Сил хватило лишь поднять голову. Но этого было достаточно, чтобы глаза получили возможность наблюдать несчастную лодку. Старик почувствовал облегчение: еще был шанс.

Лодка уже ближе, чем время назад. Под тяжестью изрезанного небосвода, борясь со Стихией и страхом, изможденный человек, сопровождаемый светом маяка, прорывался к своей последней надежде. Он не видел фигуру на берегу, но, очевидно, безошибочно верил, что здесь его ждет спасение. Ничего другого и не оставалось. Эта вера придавала ему сил. И эта вера читалась на его избитом бледном лице. Испуг сменялся упорством, мертвой хваткой его руки держались за весла и проталкивали лодку сквозь безумные волны в сторону источника света.

И Старик начал верить в возможный успех: "Давай… греби! Осталось не так много… Давай же!" - взмолился он. - "Сюда! Я здесь!" - не выдержав, выкрикнул он, потянувшись к лодке своей сухощавой рукой. Его крик был подавлен громом и не был услышан даже самим Стариком. Внезапный порыв ветра пробил его спину и вывел из равновесия, вынудив упасть на колени, раскроив их об острый камень. Не обращая на это внимания, Старик тянулся к лодке, уповая на благосклонность фортуны. Его глаза были широко раскрыты, губы шептали одни и те же слова.

Человек был все ближе. Еще немного и его мучения, и мучения Старика закончатся. Как вдруг лодка пропала. Старик опустил протянутую руку и замолчал, впиваясь глазами в точку, где только что несчастный боролся за свою душу. Свет маяка в растерянности кидался из стороны в сторону, изучая окрестности места исчезновения. Чудовищный удар молнии осветил все вокруг. Сопротивляясь, Старик закрыл глаза.

-Появился пульс! - женский голос где-то недостижимо рядом.
-Так, отлично. - другой голос. - Проверьте реакцию на свет.
-Реакция есть.
-Дыхание?
-Слабое, но есть.
-Хорошо, это уже хорошо.
-Он жив? Все будет хорошо? Скажите, что все будет хорошо! - чей-то до боли знакомый голос.
-Успокойтесь.
-Пожалуйста! Пусть все будет хорошо…
-Да, все будет хорошо. Но сейчас не мешайте и отойдите.
-Так, что-то не так. Мы снова его теряем. Что делать?
-Скорее, принесите… - ответ затерялся в пустоте.

Не двигаясь, Старик все стоял, сгорбившись на коленях перед прогоняемым его ненастьем. Косой ливень обдавал его отовсюду безжалостным градом, окрашивая оголенные части его тела в болезненно-синий оттенок. "Да, лучше не сейчас. Возьми еще немного времени… Не сейчас", - крутилось в его голове. - "Еще немного времени…" Он открыл глаза и окинул взглядом черные воды океана. Никого. Успокоившись, Старик был готов подняться и вернуться обратно, пока Стихия в своих насмешках окончательно не забрала все его силы. Но вдруг на том же месте маяк вновь открыл его взору злосчастную лодку. Человек лежал на дне и не шевелился.

Проклиная эту издевку судьбы, оставляя за собой кровавый след от разбитых колен, Старик заполз на выступающую каменную глыбу над самой пучиной. Он открыл рот, чтобы закричать, но едва не захлебнулся от встретившей его черной волны. Придя в себя, откашлявшись, он прохрипел: "Вставай! Вставай, я здесь! Сюда…" - и снова был заткнут рухнувшей бурлящей водой.

Человек шевельнул рукой, дернулся и очнулся. Вскочив в новом приступе паники, вцепившись в борта лодки, в ужасе пытаясь снова осознать происходящее. Различив так рядом в зеленоватом свете мириады светлячков берег и маяк - свою надежду на ответы - он схватил весла и из последних сил устремился на зов, гребок за гребком, вновь преодолевая накативший страх.

Неожиданно наступило затишье, рокот заметно утих, желтые узоры один за другим растворялись в небосводе. Неужели Стихия начала отступать перед убедительной смелостью и доказанной стойкостью. Воспользовавшись подозрительным перемирием, Старик протянул руку: "Сюда! Уже близко! Сюда… давай же!" На этот раз слова долетели. Мужчина встрепенулся, прекратил грести и забегал глазами по берегу в поисках. Он сразу понял, что это должно быть смотритель маяка, а значит помощь и правда близко, скоро все закончится. Еще мгновение. И их взгляды встретились. Заминка. И не сводя радостных глаз со Старика, на втором дыхании, страдалец налег на весла, уже предвкушая победу. На его мокром от слез и дождя утомленном лице появилась улыбка.

А затем затишье обернулось катастрофой. Вобравшая всю накопившуюся ярость, чернота обрушилась на бедную лодку в оглушительном реве, разбивая дерево в щепки. Человек пропал под толщей черной воды, проглоченный ненасытной Стихией.

Старик застыл в оцепенении, наблюдая эту очередную жертву бездне. Ярко-желтый рисунок осветил место гибели, подписывая мрачный приговор и ставя точку. Беспомощно упав в клубок, Старик застонал: "Почему? Я не понимаю… Почему ты забираешь их?" - Он разбивал кулаки о камень в свете скорбящего с ним, потухающего маяка. Его никто не слышал. - "Почему… Так не должно быть! Они это не заслужили… Почему?" - Его стенания тонули в раскатах грома. Волны окружали и нападали на его уязвимое тело. Кто он перед величием Стихии? - "Почему!?" - вознес он дрожащие руки в истошном крике. Никакого ответа.

Рыдающий старик. Он не заметил, как остановилось Время.